Научные труды
Чтобы не было Кондопоги
В России идет работа над обновлением концепции государственной национальной политики, группа депутатов внесла в Думу очередные антиэкстремистские поправки к УК и КоАП, ужесточающие наказание, в том числе за разжигание национальной вражды в сети Интернет. Общий фон - рост в обществе ксенофобских настроений. О причинах этой опасной тенденции, естественных и искусственных, «Трибуне» рассказывает директор Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН, председатель Комиссии Общественной палаты РФ по вопросам толерантности и свободы совести Валерий ТИШКОВ.
- Валерий Александрович, недавно в Екатеринбурге пресечена деятельность сети магазинов, торговавших нацистской атрибутикой - мундирами, касками, нашивками со свастикой и другими символами нацизма, вермахта и СС. Случай не единичный. В прошлом году нацистская символика была изъята в ломбарде Саратова, а в 2005 году - в антикварном магазине в Мурманске. Если фашизм в моде, то каковы его предпосылки?
- Во многих странах молодежь увлекается крайними формами идеологий. К числу наиболее популярных относится и фашизм, хотя на Нюрнбергском процессе, напомню, осуждены были не только вояки, но и идеологи фашизма. По российским законам, распространение фашистской символики и литературы должно отслеживаться и наказываться. Однако не вполне понятно, кто должен это делать. Милиционеры? Да. Но и общество. Когда ребята вдруг бреют наголо головы, надевают высокие кожаные ботинки, развешивают в комнате фотографии Гитлера, их учителя и родители часто смотрят на это как на забавы. Участковый же, если общество равнодушно, бессилен.
Хотел бы сказать, что это приходящая мода, но не могу. Неонацизм существует примерно с 60-х годов, с тех пор, как родилось поколение, которое непосредственно не пережило войну. Избавиться от этой идеологии раз и навсегда получится вряд ли. Но мы не можем допустить, чтобы она подрывала устои общества, чтобы выливалась в открытое насилие, а от чтения «Майн камф» до куда более агрессивных действий, как правило, один шаг.
- По данным Генпрокуратуры, в прошлом году в стране зарегистрировано 152 преступления, совершенных по мотивам религиозной и национальной ненависти. Много это или мало?
- В Германии и Великобритании счет судебных дел этой категории идет на тысячи. Но трудно сказать, где больше ксенофобии - там или в России. Важна ведь не та цифра, что фиксируется, а та, что в реальности. Ее мы не знаем. Не редкость, когда отделение милиции запросто отпускает подростков, против которых можно было бы возбудить дело за разжигание той или иной розни. Лет пять назад таких преступлений вообще фиксировалось десяток-полтора по всей стране. Ясно, что это мизер в сравнении с огромным числом больших и малых городов, где действуют молодежные группировки. Учтем еще и то, что на федеральном уровне есть депутаты и даже целые партии, которые не чуждаются неонацистских или расистских лозунгов, есть идейные вдохновители и так далее. Думаю, что фиксируемых случаев, подпадающих под определение преступной деятельности, которые могли бы стать предметом судебных разбирательств, в нашей стране могло бы быть побольше.
- Следователи порой не могут отличить преступления, совершенные на почве обычного хулиганства, от тех, которые мотивированы какой-либо вариацией вражды. Это непрофессионализм, или грань провести действительно трудно?
- Профессионализм и нужен для того, чтобы провести грань. Первая проблема здесь - не только недостаточная профессиональная подготовка следователей и судей, но и специфическая сложность самих дел. Понимаете, слова и их интерпретация - это же не синяк и не огнестрельная рана. К тому же распространение литературы, выступления с экстремистскими призывами очень часто преподносятся как коммерческая деятельность. Например, раздает человек книгу Гитлера «Майн камф», а следователю говорит, что «хотел заработать». Другой пример: памфлет «Протоколы сионских мудрецов» международными судами давно признан фальшивкой, а наш судья или не знает этих фактов и назначает научную экспертизу, или же начинает производить судебные действия, исходя из собственных представлений.
И вот здесь - вторая проблема. И прокуроры, и судьи, и присяжные заседатели - часть общества, им свойственны все стереотипы и фобии, которые в нем существуют. На Западе подсудимый вправе потребовать, чтобы суд присяжных хотя бы частично отражал его веру, расовую ментальность. У нас в этом отношении практика суда присяжных очень молодая, она слишком мало развита. Вот и получается, что в преступлении, совершенном против чеченской семьи, разбирался ростовский суд присяжных, в котором не было ни одного чеченца или представителя любой другой кавказской национальности. Конечно, это проблема. Не случайно в ряде стран по делам за разжигание межнациональной розни, учитывая их сложность, существует специализация судей. Такую практику, на мой взгляд, целесообразно ввести и в России.
- Преступления на почве национальной вражды, к сожалению, становятся все более частыми. Например, когда недавно в Москве был убит уроженец Бурятии Николай Прокопьев, представительство республики при президенте РФ официально заявило, что это преступление могло быть совершено скинхедами. Каковы причины этой тенденции? Что случилось? Ведь раньше, даже в хаосе 90-х, такого не было.
- Тут слились воедино два параллельных процесса: обострение напряженности, рост ксенофобских настроений и более жесткое реагирование на это со стороны правоохранительных органов.
Почему в обществе выросли ксенофобские настроения? Причин тому несколько. Во-первых, в 2001-2002 годах с общественно-политической сцены ушел мощный внутренний враг - чеченский вооруженный сепаратизм, с который было покончено. И тогда образ врага, без которого консолидация общества, к сожалению, невозможна, отчасти стал принадлежностью мигрантов, чужаков.
Во-вторых, устоялись основы рыночной экономики, потребительские, финансовые, производственные ниши обрели владельцев. Причем мигранты, прежде всего внутренние, приехавшие с Кавказа, проявив чудеса изворотливости, иногда обманом, подкупом и не брезгуя даже криминальными методами, заняли определенные сегменты на социально значимом потребительском рынке. Прежде всего они освоили сферу мелкой торговли и ресторанный бизнес. То есть стали собственниками. И это вызывает у многих раздражение. Напомню, что инициаторами конфликта в Кондопоге стали местные братки, которые хотели бы спалить азербайджанский ресторан и на его месте построить свой, спалить чеченскую лесопилку, которая работала где-то в пригороде Кондопоги, и поставить свою. За ксенофобией стоит конфликт старожильского населения и пришлого, соперничество за доступ к материальным ресурсам, к должностям, к власти и так далее. И это - во многих городах страны.
И, наконец, в-третьих, сказывается недостаточно качественное управление миграционными и межнациональными процессами со стороны органов исполнительной и законодательной власти, ученых-обществоведов. Власть проиграла на линии взаимодействия и интеграции коренного населения и приезжих. Никто не говорит о том, что благодаря мигрантам во всех городах страны круглый год можно купить фрукты, овощи, цветы, недорогую одежду и обувь, зато все говорят об этнической преступности, о болезнях, распространяемых приезжими, и т.д. Самим мигрантам никто не объяснял простых вещей: от того, что ты подкупишь местного милиционера, установишь приятельские отношения с местным прокурором, но будешь плевать на местное население, ничего хорошего ни для тебя, ни для твоих детей не выйдет. Это ошибка и властей, и национально-культурных автономий, зачастую занятых лишь сохранением и культивированием своего языка да собственными национальными фестивалями.
- Из событий на Ставрополье, где был убит казачий атаман Андрей Ханин, националисты пытались сделать ставропольскую Кондопогу. Получается, в стране были и есть те, кто стремится намеренно мобилизовать людей под лозунгами ксенофобии и расизма?
- Любой переход из состояния брюзжания, скрытого недовольства или же дискуссии к состоянию взрыва и насилия, погрома всегда осуществляется с помощью организаторов, вожаков, мобилизаторов. Кто бы знал о Движении против нелегальной иммиграции, если бы его лидеры не очутились в Кондопоге намного раньше тех, кто по должности обязан был ощутить взрывоопасную силу обстоятельств? Всякая политическая ситуация, основанная на крайностях, конечно, приносит известность. А толпу собрать нетрудно. В большой стране всегда найдутся эмоционально кипящие люди, которые ничего, кроме листовок или азбуки русского националиста, не читают и готовы хоть сейчас выйти на улицу…
В этом отношении заслуживает внятного анализа ситуация в городе Новоалександровске Ставропольского края, которая вполне могла вылиться в массовые волнения и даже беспорядки, сходные со сценарием Кондопоги. Но произошла одна очень важная вещь. В первые часы там не люди вроде лидера ДПНИ Белова оказались, а обращение нашего коллеги по Общественной палате, епископа Ставропольского и Владикавказского Феофана. Он пообещал: органы власти разберутся, давайте только не устраивать самосуд. И разумное, спокойное, авторитетное слово сыграло свою умиротворяющую роль. Более ответственно повели себя ставропольские органы власти и правоохранители, в отличие от кондопожских, которые во время беспорядков просто спрятались. Предотвращенные конфликты нужно изучать. Новоалександровск заслуживает того, чтобы извлечь урок. Те, кто прогнозирует для России серию Кондопог, глубоко заблуждаются. Есть механизмы противодействия, просто их нужно грамотно и своевременно применять.
- «Единая Россия» предлагает ввести в обиход понятие «гражданская нация». Термин, который вы предложили использовать еще 10 лет назад. В чем его суть? Чем гражданская нация отличается от русской, чем - от российской?
- Гражданская нация - это народ в форме согражданства, от имени которого создается государство и действует власть. Синонимы - российская нация, народ страны, под этим понятием объединены десятки, а то и сотни этносов. Слово «гражданская» здесь второстепенно, я употребляю его, чтобы отличить от этнокультурной нации. Мы, кстати, уже используем этот термин, когда говорим: национальные проекты, национальная экономика, здоровье нации…
- Термин-то есть, однако с российской идентичностью проблемы…
- Всеобщего единства нет ни в одной стране мира. Но то, что общего между нами, живущими в России, намного больше, чем различий, - это факт. Разве за Марата Сафина болеют только татары? А за Евгения Плющенко - только российские украинцы? На самом деле в России нет проблемы несовместимости национальных характеров, степень российской солидарности очень высока.
- В прошлом году Общественная палата заявляла, что для снижения в стране градуса взаимной неприязни необходимы конкретные действия правительства, силовых ведомств, СМИ, религиозных лидеров. Изменилась ли с тех пор социальная практика?
- Думаю, что позитив есть. Например, в ряде регионов (в Самаре, Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Оренбурге) общественные организации и власти целые программы принимают по толерантности, используя рекомендации Общественной палаты.
Толерантность как терпимость нужно отстаивать, ею нельзя заниматься время от времени, лишь «по четвергам», как предлагают некоторые политики. Мол, лучше не хлопотать о толерантности во время выборов, а вот изберем Думу, президента, снова будем мириться. Это ошибочно и очень опасно. В обстановке политического соперничества можно и нужно иметь определенный базовый консенсус по ключевым вещам, например, о недопустимости разжигания национальной, расовой и социальной розни. Нужно, чтобы партии или отдельные люди, стремящиеся сделать карьеру на лозунгах национализма, в предстоящую избирательную кампанию не попали. Мы все заинтересованы в том, чтобы ядовитая бацилла национализма в России не укреплялась, а была бы максимально изолирована и в конечном счете погибла.
Александра Белуза
"Трибуна" 13 марта 2007 г.