Научные труды
Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, N33, 2000
17-22 октября 2000 г. в турецком городе Кемере состоялся 7-й ежегодный семинар Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения. Один из московских работников ФСБ, "курирующий", видимо, Институт этнологии и антропологии РАН, обратился ко мне с деликатной просьбой: нельзя ли после поездки сообщить побольше информации о том, как будет проходить "конференция в Турции". Если бы не эта просьба, которая говорит о смутном представлении сотрудников ФСБ о том, что такое действующая с 1993 г. (с 1999 г. - как общественная неправительственная организация) Сеть этнологического мониторинга, я бы не стал писать этот "отчет" в качестве вступительной статьи к данному выпуску Бюллетеня. Однако приходится разъяснять, что и место, и время, и программу ежегодных семинаров определяет сама Сеть, а точнее - ее руководитель.
Еще шесть лет тому назад после первого семинара в одном из подмосковных пансионатов стало ясно, что росту компетенции в области изучения и разрешения конфликтов могут способствовать не только лекции приглашенных специалистов, но и непосредственное знакомство с обществами, где имеют место насильственные конфликты. В таком случае представление о российской уникальности часто сменяется полезной реакцией: "а у нас точно также!" или "нам бы этот опыт!". К тому же выяснилось, что провести недельный семинар на Кипре или в Каталонии стоит примерно столько же, что и в Подмосковье. Особенно если учесть, что не нужно везти из Греции, Турции или Испании специалистов для прочтения лекций.
После Голицыно, Кипра, Ольстера, Шри Ланки, Хорватии и Каталонии 35 экспертов Сети из 9 стран бывшего СССР и около 20 российских регионов на сей раз собрались в Турции. В центре обсуждения была динамика этнополитической ситуации и состояния конфликтов в постсоветских государствах. Такая дискуссия представляет собою апробацию будущих разделов ежегодного доклада Сети на эту тему. Не хочу предварять оценки доклада-2000, обозначу пока только некоторые тенденции.
Межгосударственные отношения в регионе бывшего СССР развивались в возвратном направлении после целого ряда лет упорного дистанциирования от России. Это движение - не только результат усилий собственно российской политики, но и вынужденная реакция многих лидеров соседних государств на ситуацию, когда не "проекты века", не займы-кредиты, а повседневная торгово-предпринимательская деятельность их жителей на российском пространстве или же связанные с Россией транзит и услуги обеспечивают основной или один из важнейших источников существования подвластного им населения. Это, кстати, касается не только стран Закавказья, Молдавии, Украины, Латвии, но также Турции, а тем более Кипра, если учесть не только оставляемые там россиянами туристские деньги, но и закупаемый в Турции ширпотреб, зарабатываемые в России турецкими строителями деньги, хранимые капиталы и недвижимость россиян на Кипре.
Пока эти мощные интересы и силы в высокой политике задействованы слабо. Не будут же Президент и МИД России защищать интересы российского шоп-туриста или владельца фирмы на Кипре!? Сами челноки и собственники вилл свои интересы и требования сформулировать не в силах, ибо не обладают гражданским сознанием налогоплательщика, а чаще всего и налоги не платят, что не дает им права требовать от государства защиты. В равной мере безгласны в странах собственного гражданства и в стране частого пребывания миллионы временных работников и торговцев из стран СНГ. Низкая политическая культура и самоорганизация простого населения и авторитарность политико-идеологических режимов (идеологичес-кий режим даже в Латвии и Украине безусловно авторитарен - "врагов нации" съедят мигом!) зарабатывающие в России азербайджанцы, грузины или украинцы пока не в силах влиять на политическую ориентацию собственных правителей и узкого, но шумного круга прозападной интеллигенции.
Однако наступает время, когда фактор жизнеобеспечения большой части населения постсоветских стран за счет связи с Россией займет свое должное место и когда Россия научится использовать его в своей политике более эффективно. Безусловно, отыграют у "кыргызов" свое должное место и отодвинутые на второй план "киргизы" (русско-ориентированная часть титульного населения). Уже сейчас все больше интеллигентов и политиков оживляют в себе интерес к России, ее культуре, науке, общественной жизни. Насколько в свое время была поверхностна французская исследовательница Элен Каррер Данкосс в своей формуле-предсказании о "распадающейся империи", настолько адекватны, хотя и плохо артикулированы, ее последние высказывания насчет неизбежной реинтеграции постсоветского пространства.
В условиях роста экономики и политических ресурсов России у Запада просто не хватит денег оплачивать массовую антироссийскую ориентацию, хотя прежде ему это удавалось. До сих пор сотни ученых, специалистов и этнических активистов, особенно из числа выехавших за рубеж, ведут борьбу с "мини-империей" за довольно скудную внешнюю поддержку. Особая концентрация этого своеобразного человеческого материала наблюдается в сфере исследования конфликтов, проблем Кавказа и Средней Азии, а также в деятельности ряда зарубежных НПО по предупреждению конфликтов.
При явной пассивности российских экспертов новые "кавказоведы" сочиняют, например, Пакт стабильности на Кавказе, философия которого сводится к взгляду на Кавказ как на территорию трех государств и некой "серой зоны" под названием Северный Кавказ, а также к категоризации России не как кавказской страны, а как одного из главных, но "внешних" игроков по отношению к Кавказу. Российским специалистам всего лишь предложили обсудить этот экспертный текст, но даже это было сделано слабо.
В международных структурах, в том числе и Европейского сообщества, уже существуют вполне институализированные группы и центры, обслуживающие западное сообщество по части оценки и выработки политики в области предотвращения и урегулирования конфликтов в зоне ОБСЕ. Недавно создана Группа по кризисам при Европейском союзе, которая активно занялась Ферганской долиной. Руководящие позиции в ней - у американцев, а россиянина на работу только ищут и пока найти не могут.
Было бы неправильно не видеть и искреннюю заинтересованность западных политиков и экспертов в привлечении России к вопросам предотвращения конфликтов, борьбы с терроризмом и обеспечения региональной безопасности. Гораздо чаще крупные конференции и форумы, а также разработка платформ и документов проходят без россиян не по причине исключения, а по причине самоисключения или нехватки понимания со стороны государственных структур необходимости поддержки такого участия и выделения для этого соответствующих ресурсов. Например, в сентябре в Италии прошла крупнейшая международная конференция по вопросам сотрудничества в области борьбы с терроризмом, организованная специальным отделом ООН по терроризму. Никого из России там не было, а руководитель нового Антитеррористического центра СНГ в ответ на приглашение посчитал, что делать там россиянам нечего: сами все знаем, а для "западников" разные такие собрания - это канал сбора информации против "нас".
В контексте вышесказанного о тенденции, а точнее - о потенциале реинтеграции в рамках бывшего СССР и о необходимости более активного участия мне, в отличие от многих специалистов, особенно зарубежных, здесь видится не столько опасность российской экспансии, сколько опасность намеренного или непросвещенного изоляционизма со стороны России и прежде всего - со стороны российского сообщества экспертов, без чего эффективная государственная политика не может осуществляться.
Если говорить об отношении к реинтеграции в ее широком, человеческом аспекте, то обыватель и бытовая журналистика часто не видят пользы от расширения связей и от более интенсивного движения населения и товаров между странами бывшего СССР. Многие жители полуразрушенных сел и их начальники третируют редких заезжих беженцев и мигрантов вместо того, чтобы зазывать их любыми посулами. Даже в отношении собственных граждан чеченской и других кавказских национальностей процветают ксенофобия и произвол, особенно если с помощью антикавказской "бдительности" можно оттеснить конкурентов по предпринимательству, рабочим местам и социальным выплатам.
Несмотря на жестокую борьбу против непримиримых сепаратистов в Чечне, террористические акты, связанную с мигрантами криминогенность, российское общество просто обязано проявить открытость, сострадание и поддержку по отношению к тем, кто пострадал в конфликтах и кто ищет убежище и источники жизни в разных регионах России. Российское общество, начиная с политиков, общественных деятелей, ученых, может и должно часть своих усилий и средств направить на развитие самых разных связей с организациями и отдельными гражданами стран бывшего СССР. Опять же, только политики и дипломаты, только "Газпром" или "Лукойл" неспособны в одиночку реализовать потребность и необходимость реинтеграции постсоветского пространства, а значит - и предотвращения и урегулирования конфликтов. Роль широких гуманитарных связей и институтов гражданского общества - это сегодня один из важнейших инструментов утверждения межнационального мира.
На семинаре в Кемере внутрироссийская этнополитическая ситуация, оценивалась, в частности, в связи с президентской реформой системы государственного управления и укрепления федеральной государственности в целом. В центре внимания экспертов Сети два самых многоэтничных региона страны - Волго-Уральский и Северо-Кавказский, а значит, и два федеральных округа - Приволжский и Южный. Пока рано давать оценки начавшемуся процессу трансформации, но можно отметить два важных момента.
Первый - это вопрос о приведении в соответствие правовых текстов и о системе взаимодействия по линии центр-периферия в федеральном государстве. Все это имеет огромное значение для стабильных межэтнических и межрелигиозных отношений. Безусловно, тексты многих республиканских конституций и законов содержат не приемлемые ни по каким стандартам элементы самого низменного этнонационализма, которые в свое время протащили местные харизматики и лже-эксперты в области права. Сделано все это было не столько в заботе о развитии местных культур и языков, сколько с целью ограничить круг соискателей престижных должностей и клиентов на приватизацию принадлежавших государству ресурсов. Все, что касается обеспечения гражданского равноправия независимо от национальности на республиканском уровне, должно быть исправлено и конституционно-законодательно закреплено, как это, кстати, вполне прилично сделано на федеральном уровне. Это откроет не только больше возможностей для нетитульного населения в республиках (вплоть до занятия самых высших должностей), но и выбьет почву из-под ног шовинистов, которые требуют, чтобы в Москве было "русское правительство" или чтобы русские тоже "самоопределились".
В стране нет "несамоопределившихся" граждан или граждан без "своей" государственности, ибо у всех есть единый паспорт и одно государство - Российская Федерация. Но есть и уровень территориального и этно-культурного самоопределения, которые реализуются через республики-государства и через национально-культурную автономию, обеспечиваемую федеральным законом. В этой связи не стоит устраивать гонения на формы внутреннего самоопределения (или суверенитета), а в самом этом понятии видеть угрозу сепаратизма и отступление от федеральной Конституции, как это сделал Конституционный суд России. Самоопределение (суверенитет) местных сообществ - это достойная форма их существования и политики эффективного управления. Вполне возможно и нужно говорить и о самом главном уровне самоопределения-суверенитета - это уровень каждой отдельной личности.
Только через развитие и использование этих понятий на всех трех уровнях (общегосударственном, региональном, личностно-групповом) возможно обеспечить управление сложным по составу населения государством. Иначе замороченные юнцы будут таскать по улицам лозунг "Суверенитет не отдадим!", а местные правители - делать заявления о "вечном суверенитете", подразумевая свое "вечное переизбрание".
"Приводя в соответствие", не следует думать, что единое правовое пространство есть правовое единообразное. Общепризнанный правовой плюрализм возможен и даже необходим в федеративном государстве, ибо централизованное право не всегда способно учесть всю местную правовую специфику или успеть за развитием общественных процессов. Если эти различия признаны общефедеральным контекстом, то это и есть единое правовое пространство.
Что касается ППП (полномочных представителей президента), то их главная задача - не только "привести в соответствие", но и устранить отчуждение местных сообществ от федеральной власти, привнести общероссийскую лояльность, чувство общей Родины и общей ответственности. Чтобы на церемониях начала школьного учебного года ученики не пели под видом национального гимна патриотическую казачью песню, как это было сделано 1 сентября в школах Краснодара.
Есть некоторые ограничители в деятельности руководства федеральных округов, с которыми нельзя не считаться. Они касаются усилий по форсированному формированию новых "окружных" идентичностей. Едва ли есть смысл ставить трудную цель "сшивать" внутри округов некие сообщества по "этническим границам", помимо существующих этно-территориальных образований (республик). Этно-культурные сообщества крайне подвижны, часто внетерриториальны, имеют сложный характер на уровне одной деревни и даже семьи, а самое важное - они не являются главными в повседневной жизни россиян.
В свою очередь, региональные сообщества как феномены культуры, истории и политики быстро не складываются. Если Оренбуржье на протяжении долгой истории имело южно-уральскую идентичность, то переделаться на "приволжан" нелегко. Северокавказские республики имеют сильную кавказскую идентичность, и стать "южно-россиянами" им не так просто. Однако было бы ошибкой считать, что региональные сообщества заданы раз и навсегда. Целенаправленные усилия политиков и интеллектуалов могут сделать многое. Уже появляются окружные программы развития, справочники-энциклопедии, газеты, научные объединения, туристские маршруты. Возможно, что, не разрушая привычных привязанностей к "малым родинам", удастся в будущем создать что-то большее, чем просто еще одну государственную структуру, обременительную для налогоплательщиков. Если в этой реформе сами граждане увидят смысл и пользу и почувствуют свою "окружную" сопричастность, тогда только можно считать, что реформа государственного устройства России была оправдана и состоялась, что бы в таком случае не ответил на этот вопрос Конституционный суд России.
Очередной семинар Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов закончился вполне успешно, в том числе благодаря финансовой поддержке бывшего Министерства науки РФ, Форума раннего предупреждения и Юнеско. Сеть продолжает свою деятельность, в частности - развивает сотрудничество с руководством федеральных округов: создано Приволжское отделение Сети, которое будет оказывать содействие в области обеспечения независимого этнологического и конфессионального мониторинга аппарату С. Кириенко. На ту же тему состоялся полезный разговор директора Сети с В. Казанцевым. В октябре с. г. Европейская комиссия в рамках программы ТАСИС одобрила проект по улучшению межэтнических отношений и утверждению толерантности в России, бенефециарием которого выступает Сеть этнологического мониторинга.